Три поросенка

Понижение градуса в воздухе, повышает шанс нахрюкаться. Жаль, что вчера утром я этого не знал. Ведь тогда (вполне возможно) мне сейчас было бы все фиолетово, не будь оно таким синим.

Получив очередное приглашение погрызть локти на пятках, я таки решил посетить холодные коридоры жаркого помещения. Ибо где еще как не в прокуратуре, можно безнаказанно поразмышлять об абсурдности законодательства. Видимо не мне одному сиганула в башку эта мысль, ведь по приходу туда я не только удостоился чести лицезреть знакомые морды, но и чуть ли не оглох от бурного обсуждения причины, по которой мы все дружно собрались на ковре у Фемиды.

Возможно, риторичность повестки дня нашла бы вразумительный ответ, если бы разговор не коснулся жестокости. Благо представители закона, вовремя почувствовав неладное, приговорили нас сообразить на троих. Оценив любезность прокурора, мы решили, что надо бы обмыть эту неслучайную встречу. Ведь если бы дело было вечером, то на утро нас бы точно повязали, ибо столько недоразумений воедино нас еще не связывало.


Казалось бы, что может быть общего у открытой язвы, ярого атеиста и китайского болванчика. Правильно, ничего. Но, не смотря на это, нам таки удалось попиздеть о насущном. Дойдя до ближайшего кабака попить кофе, мы решили выпить пива. Поэтому, я смутно помню, каким ветром к нам надуло проповедника, ибо проснулся я, когда посланник божий закрыв свою чакру, поспешно уходил в астрал.

– Что вы знаете о боге? 

– Вообще-то у нас тут совершенно другая миссия, но коль ты из наших будешь… пожалуй, тебе эту тайну и раскрою. В общем, я святой Лука, а это пророк Моисей, щас мы еще разбудим блаженного Ростислава и будем все вместе думу гадать, как бы нам вболтать апостола Петра отдать Буратино ключик от ада. 

– По ходу миссия из невыполнимых и на трезвую вряд ли отдастся – зевнув вовсю пасть, пробормотал я, скорбным взглядом провожая вдаль размытый силуэт проповедника.

– Да! – радо кивнул болванчик, подливая огненную воду в пиво.

– Не, ну а шо? Да слепой бы уже увидел, какие мы набожные, а этот… да ну его! – отмахнулся атеист и праздно подымая бокал пойла, добавил – Будем!

– Ура! – слегка прикосев, поддержал болванчик.

Наверно если бы мы занюхивали, то я бы знал, сколько мы выпили. Но так как не в этом суть, то и не судьба. В общем, прилично расширив грани человеческих возможностей, каждый возомнил себя богом. Посему, все эти мечтательные размышления в стиле «если бы, да кабы» нашли свой тупик в недостаточной жестокости правосудия. 

– Вот смысл держать преступника за решеткой всю его жизнь, если человек в принципе… это такая тварь, которая может приспособиться и выжить даже в самых нечеловеческих условиях. Вот будь моя воля, я бы вернул смертную казнь! – ударив кулаком по столу, рявкнул атеист.

– Я, за! Наливай – икая, выпалил болванчик.

– А ты вспомни, сколько невиновных было убито, когда расстрел был высшей мерой наказания – попытался возразить я.

– Это да! – согласился было атеист, но подкурив сигарету, продолжил гнуть свою линию – В таком случае, самосуд самое оно. Потому что сколько не вырывай языков, не руби рук… а голова с плеч – надежней будет.

– Да – согласно кивнул болванчик.

– А шо ты все время поддакиваешь?! Если не можешь треп поддержать, то хотя бы закусывай! – злобно фыркнул атеист.

– Че это не могу?! Вот я бы стрелял всех за признание в любви.

– А что тебе до этих признаний? Ты же сам говорил, что не можешь любить – сдерживая смех, напомнил было я разговор о деградации и романтично-отрешенном образе жизни. 

– Но говорить то об этом я еще могу! – не пойми кого убеждая в своих силах, возмутился болванчик. 

– Угу… еще две стопки и ты уже хрюкнуть не сможешь. Закусывай! – чуть ли не к носу подвигая тарелку с едой, крикнул атеист.

Буквально через пять минут интенсивного жевания, болванчик окончательно выбился из сил. О чем во всеуслышание сообщила его бестолковка, звонко соприкоснувшись со столом. После молчаливого перекура и двух пиздюрок кофе, (убедившись, что тело не только храпит, но и дышит) незаконченный разговор о правосудии перешел ко мне на вы.

– Хорошо. Допустим, что я просто зол или чего-то не понимаю. Но что сделал бы ты, если бы мог что-то изменить? – хитро посмотрев на меня, спросил атеист.

– Честно говоря, я не знаю, как следовало бы наказывать мелких жуликов, дабы они начали уважать закон. Но если говорить об убийцах, то я не лишал бы их жизни. Более того, я сделал бы их неуязвимыми перед смертью. Даровал бы безвкусную жажду жизни и вечность без права сна. И если бы кто-нибудь из них таки осмелился прикрыть глаза, то он не только бы увидел последние секунды жизни своих жертв, но и прочувствовал бы на собственной шкуре весь страх и боль убиенных (не только им, но и жертв других душегубов)

– Ну, с пытками все понятно. А в чем же смысл?

– В жалости.

– А как-то по-человечески… никак?

– Все просто. Ведь будучи бессмертным, душегуб, сам не убьется и другие его не убьют, разве что покалечат. Так что быть у всех на виду и постоянно оглядываться, он долго не сможет. Поэтому, рано или поздно он спрячется и начнет перебирать варианты своего спасения. То есть, каяться… просить прощения, совершать хорошие поступки, фанатично верить в бога и молить небеса о смерти. Но, вряд ли бы он страдал такой хуней, если бы знал, что его спасение кроется в объятиях ребенка. Ведь вся заковырка в том, что не каждый родитель позволит своему дитю, пожалеть душегуба, который однажды хладнокровно лишил жизни чью-то мать (или отца) Вот и получается, что нам проще испытывать ненависть, чем убить кого-то жалостью. 

– Жестокий ты, но я за тебя выпью – глухо произнес атеист, разливая по рюмкам последние капли трезвости.

– И я – сквозь сон, промычал болванчик. 

– Да если бы не ты, мы бы уже засохли – чокаясь со мной, фыркнул атеист. 

__________________________

Однако лихо началась неделя. И как бы там ни было, славно посидели.

Но пять лет в такой компании я точно не выдержу.  


Обсудить у себя 1
Комментарии (0)
Чтобы комментировать надо зарегистрироваться или если вы уже регистрировались войти в свой аккаунт.
инстаграм накрутка