"Все пройдет... и в этом наше утешение, никто обратно не вернет…   желанье жить (и в слабости смирения) невольно, но счастливым быть "

Однажды, когда свободное время вышло за рамки досуга и превратило его в бездельника, он решил, что было бы неплохо (хотя бы) записать планы на будущее. Примерно так в его жизни появилась тетрадь, с довольно таки обнадеживающим названием… «Пока не сыграл в ящик»

Прошло два месяца с тех пор, как она устала улыбаться… нелепо напрягать лицевые мышцы и делать вид, что все отлично… казаться милой и любезной – устала. В тот момент, когда она впервые пропустила сквозь сердце дурные мысли о своей пропаже, что с каждым днем подпитывались болью разлуки… ей попросту надоело скалить зубы бессмысленности этого мира (именно той, которой она иногда наделяла его)

Изводя себя томительным ожиданием неизвестности, она (день за днем) упрямо набивала оскомину надеждой на встречу. Пытаясь вернуть былое, дабы вновь насладиться тем приятным полумраком задымленного пространства, она… неторопливо пила имбирный чай и… обещано доливала в него спиртное.

Дабы окончательно не погрязнуть всуе кровоточащего ада воспоминаний, невольно приходишь к выводу, что путь условностей, ничем не уступает тупиковым ситуациям, из которых тоже необходимо выбираться. 

Благо (хоть в этот раз) доброжелатели хором твердят одно и тоже, мол… если запутался, вернись туда откуда пришел. Посему, каждую ночь я тщетно ищу те неуместные троеточия логичной запятой, дабы подвести черту и начать обратный отсчет.

Там где умный найдет повод слово молвить, дурак увидит лишь причину в морду дать. 

И вы (конечно же) не раз замечали… когда некто, озвучивая свое личное «фэ» на чужое «фи», невольно ввязывается в пустой спор с хором единомышленников, что, так или иначе, прогибают под себя вселенную.

Казалось бы, ничего криминального не происходит. Ведь сколько людей, столько и мнений, а в поисках истины – спор неизбежен. Ну а то, что в итоге личные мнения каждого сливаются воедино, (превращаясь в некое достояние общества) это уже не что иное, как позиция большинства.

По сути, в любом споре никто ничего не теряет, ибо в силу своих убеждений каждый остается при своем. Просто в определенный момент кто-то проявит мудрость и уступит мнением другому. И так как компромисс найден, (тема закрыта, инцидент исчерпан) то и говорить более не о чем. Однако все же удивительно…

Мы так неохотно и с большим трудом пускаем прохожих в свою личную жизнь, но с такой легкостью и не абы каким удовольствием обсуждаем с ними грязное белье.

Многословная пустота данного бессмыслия не терпит ассоциативных вмешательств. Посему, дабы избежать параноидальных явлений, не проводите параллель между текстом и собственным восприятием исключительных личностей своего круга.

Фонтанируя оптимизмом, она создавала для других идеальный план жизни, но почему то сама никогда не следовала ему. Обладая невероятным самомнением, сознательно вгоняла себя в комплекс неполноценности. А после, скромно примеряя на себя роль жертвы, правдоподобно выдала себя за человека страдающим заниженной самооценкой. 

Благо хитрость самокритичности никогда не позволяла ей прислушиваться к чужим советам. Посему, любой сочувствующий взгляд со стороны все чаще раздражал упрямством толпы, что якобы норовила навязать ей свое стадное мнение. Смеха ради, она, молча выслушивала все минорные звуки сострадания, чтоб после, в приглушенном тоне жалости возненавидеть каждого из прохожих, что имел неосторожность выразить свое понимание.

Со времен Вавилона, десяток человечков, молили вселенную о даре фантастической силы, который позволил бы им избавить людей от повседневных хлопот и превратить серость жизни в разноцветное пятно. Увы, неведомо, как размышляет вселенная и чем руководствуется разум просящий абсолюта, во благо других.

За билеты на утлый ковчег выдавали талоны на сахар. Потребители строились в ряд и черствели по первому взмаху. Воздержавшихся гнали на пирс для посадки на лодки позора. Раскрывали медузы зонты, бился пульс в штормовых бурунах.

Пристегнув меховой воротник, позади монастырского хора, на иконы с укором смотря, некто в кожанке кашлял в кулак. Четки сыпались в кадки грехов, (инквизиция здравого смысла) Заступала на службу царю и не веря усталым глазам… наблюдатель простывший скорбил, обводя в ежедневнике числа. Из которых им был сочинен XIX век, «Ренессанс»

– Что мне с ним делать, а???  – Пошли его на хуй.

– Зачем!?!  – Так, ты хотя бы будешь знать, где он.

      Как сказал в свое время Наполеон Бонапарт, «красивая женщина нравится глазам,      а добрая сердцу. Одна бывает прекрасной вещью, а другая – сокровищем» Но как бы мужчина не называл женщину и, кем бы она ни была в его жизни, она все ровно остается единственной и неповторимой.

Хотя… в одном женщины похожи, все они уходят из жизни мужчины одинаково красиво.

С гордо поднятой головой, надменно и стремительно постукивая каблуками, хлопают дверью. Быть может после, они и сползают по ее обратной стороне и горько плачут, но ведь этого никто не видит. Поэтому женщины всегда уходят восхитительно

Мимо него прошла еще одна минута гордого одиночества. Мучительное ожидание неизвестного, по-прежнему ломало по косточкам пытливый разум вполне себе молодого старика. Казалось еще секунда, и… он разорвет свои легкие криком «помогите, на меня давит тишина!!!»

Но боясь оглохнуть от ее громкого молчания, он изо всех сил пытался сохранять спокойствие, даже не смотря на то, что нервничать у него лучше всего получалось.

Знойный ветер безустанно пытался погасить пламя горящей свечи, которую в надежде, (некто заботливый) оставил на столе возле чашки горячего чая. Будто ждал, что придут. Будто знал, что ожидание замкнется в круге часовых минут секундомера. Жаль, что подобную гостеприимность никак не оценить кофеману

(ведь, по всей видимости, ждали не его)

Пытаясь отогреть душевным теплом холодный разум, (что подобно урагану, все метался из стороны в сторону в поисках оправдания секундному опозданию) пришедший, в последний раз посмотрел исподлобья на старые часы, (стрелки которых, судя по паутине, давно уже не расставались) и слегка улыбнувшись, пробормотал... «Ожидание — дом, где живет тишина.»