Опасаясь бесстрашия
Не страшно… вычеркнуть из памяти те дни, когда был маленьким, настоящим, открыт миру нараспашку и всему, что этот мир мог предложить взамен наивной душе. Страшно смотреть сквозь этот мир и видеть его, понимая, что рано или поздно, наивный огонек в глазах сменится холодным блеском (который после себя не оставит даже тени воспоминания от нежности, искренности и доверия)
Осознавая все, тешишь себя мыслью о том, что холод не придаст, не выдаст, только согреет и успокоит сумасшедшее сердце. После, не страшно быть незаметным… страшно, жить безликим, когда от одиночества спасает пустота мыслей… отчаяние равнодушно растворяется в безумии, а понимание и поддержка (всем бредовым идеям) приходит с отражением в зеркале. Потому и не страшно, забывать о людях… страшно, терять тех, кто безвозмездно принес в жизнь, что то важное, доброе, светлое.
Тогда и не страшно чувствовать…страшно, не ощущать чувств как в первый раз. Ведь с каждым разом становишься осмотрительнее, жестче и циничней. Ибо уже знаешь, как болит или что радует, (но иногда, даже приторный вкус воды, не утоляет жажду) В результате, новые шишки по старому методу. Потому ошибаться не страшно… страшно, учится на этих ошибках. Ведь с этим пожизненным залетом, (то есть с опытом) приходит безразличие, вечный скептицизм и волчий взгляд исподлобья.
А после… уже не страшно, утонуть в суете и бессмыслице серых будней. Страшно, эти обычные дни, сделать бесцветными, невидимыми, неощутимыми, непрожитыми. Посему и не страшно, биться головой о стены… страшно, вместо убегающей вдаль дороги, увидеть стену. Поэтому, не страшно, молить о смерти…страшно, испытывать желание жить (после) И вроде совсем не страшно, узнать цену жизни… страшно, когда ее оценивают вещами. (изначально зная о том, что бесценная жизнь обречена на смерть)
Невыносимо смотреть на родителей, которые изо дня в день, живут надеждой. В то время как их глаза медленно остывают от отчаяния, когда их ребенок, искреннее радуется тёте в белом со шприцом в руках…
Я всегда опасался непонимания, ведь из за него приходилось много говорить, подолгу что то объяснять, а после… от невозможности быть услышанным, молча сожалеть о сказанном. Но как показывает время, опасаться надо бесстрашия… ибо нет ничего страшнее отсутствия тормозов.
