Слова… все эти кричащие звуки немых букв, коими (при жизни) люди обмениваются, дабы внятно передать сумбурное состояние ощущений и чувств… зачастую, приобретают свою значимость лишь после смерти.

Не страшно… вычеркнуть из памяти те дни, когда был маленьким, настоящим, открыт миру нараспашку и всему, что этот мир мог предложить взамен наивной душе. Страшно смотреть сквозь этот мир и видеть его, понимая, что рано или поздно, наивный огонек в глазах сменится холодным блеском (который после себя не оставит даже тени воспоминания от нежности, искренности и доверия)

…она ни в чем не знала меры. Однако извечное оправдание реализмом и чрезмерное чувство такта, которое чаще чем обычно было лишним, позволяло убить бдительность.

За это время она успевала обезоружить своей беззащитностью и весьма надолго приковать внимание откровенностью. Умело цепляя уши взглядом на жизнь, она иногда позволяла себе говорить правду. И так как многие это путали с опытом, ее голос все чаще издавал резкие звуки в ответ.

Как же странно ведет себя мое время… оно, то устраивает черепашьи гонки и внимательно выискивает по капельке в каждом мгновении малюсенькие отголоски смысла… то, напротив, пропуская целые слои минутных секунд, галопит дни вдоль календаря. При этом всегда одно и то же ощущение, будто кто-то мотает события давно минувших дней в поисках понимания.

А ты, пытаясь избежать саморазрушения, изо всех сил удерживаешь паузу и всевозможными методами блокируешь доступ к сознанию… совершенно позабыв о том, что для кого то самотек, это лишь повод нажать replay

                 В последнее время, как то подозрительно метко участились звонки из группы          «лучше промолчать» ибо каждый раз спрашивать «а не проще ли разбежаться???»       уже надоело.

Если бы сейчас у меня была возможность подарить тебе что то на память… или же просто сделать незабываемый подарок, я бы подарил…

Возможно ли молчать, если врать – подло, ждать – мучительно, а забывать – больно… и как быть, если худшее из страданий – сомнение принятого решения???

Четыре ложки на себя, дабы пробить образовавшуюся корку, поспешно добавить корицу и как можно скорее глотнуть эту горько жгучую отраву (да я бы и говна сейчас напился, только бы унять эту головную боль) А уже после можно и побаловать легкие дымным ментолом. Вот и все расписание дня на ближайшие годы застывшего во вчера сегодня.

Не могу знать, когда именно это произойдет, но скорее всего, посреди ненавистной при жизни зимы, в самый лютый мороз… когда над бренным телом, насквозь пропитанным бормотухой, (запах которой больше смахивает на ацетон) склонится озябшая барышня и негнущимися пальцами найдет в карманах дырявой куртки паспорт. Молча, передаст его милиционеру и торопливо отправится отогреваться в теплые кабинеты, заправляясь обжигающим чаем.

 Жил на свете чудак, по имени Икар. Все его соседи, умные люди, уже нашли свое место в жизни и теперь посвящали досуг философским беседам… о смысле бытия, и прочем…

Хочу жить в запое, вечном, безудержном, неукротимом… хочу, не искать более поводов, а пить просто так «за существование» И чтоб неумолимое, давящее желание просыпаться, начиналось с наркотического опьянения. И пить дальше, на протяжении всего дня, посекундно… жадно, не останавливаясь, взахлеб… лишь бы не выходить на свет из благоговейного трепета.